Зоя Маляренко - «Такое случается в снах…»

Зоя МАЛЯРЕНКО

г. Петрозаводск

Зоя Фридриховна Маляренко родилась в Ижевске. Училась на филологическом факультете Петрозаводского государственного университета. Работала санитаркой, учителем, журналистом, корректором.

Стихи публиковались в журнале «Север».

Автор книги стихов «Зоя» (2007).

 

«Такое случается в снах…»

 

***

Милой Греции мотивы,

Нежность девы, хмель сраженья,

Вкус черешни и оливы –

Памяти вскипевшей жженье…

 

Челн ведет Харон бесстрастно

По реке, в тумане спящей.

Обескровленные маски

Лиц скрываются под фальшью

 

Полуслез, полуулыбок,

Полусна. В падучей бьется

Не прощающий ошибок

Цербер. Время остается

 

Окунуть немые руки

В черное речное чрево,

В муть и зыбь. Тревожат звуки

Злых уключин. Плачет дева.

 

Что нас ждет? Стенаний зовы,

Сон без сна и тень без формы.

Сняты памяти оковы…

А пока – пока плывем мы.

 

*  *  *

И те, что навсегда от нас ушли,

На потемневшем небе каждый вечер

Пред скорбным ликом Матери-Земли

За нас - не умерших - затепливают свечи...

 

*   *   *

И нет тебя.

И нет тебя.

И нет…

И сорок дней,

И сорок лет –

Не будет.

И никогда...

Ложится первый снег

На шведский холмик…

Плюнет, поцелует,

К груди прижмет,

Потом зароет в снег

Всеблагостный -

И нет тебя.

И нет…

 

***

Я перестала верить в Бога.

Один мой Бог, совсем один.

Ведет заросшая дорога

Под желтой песнею осин.

Ведет заросшая дорога,

И длится журавлиный звук.

Пустую душу понемногу

Сжирает времени паук.

А Бог глядит, и очи сини,

И, все прощая и любя,

Рисует желтым Он осины

И тихим шелестом меня.

 

***

Когда пройдут все годы (иль года?),

Когда я жизнь свою совсем заброшу,

В какую мной не виданную рощу

Прольется неба синяя слюда?

Наверное, прольется в тихий край,

Где время в переливах подсознанья

Совсем к себе не требует вниманья,

Его лишь только в вечность подливай.

Там рощи желты, сини небеса,

И воздух звучен, воздух слишком звучен.

И, зачарованная падает оса

В безмолвие меж скрипами уключин.

 

***

И в безнадежности кружилась голова,

И небо синей птицей проносилось,

И нежность из души моей сочилась,

И бог в ушко шептал мне теплые слова,

И реяли безумство и любовь,

И кто-то молвил мне: «Не прекословь».

 

***

Я летела над морем в пучину заката

В снах, где я часто бываю крылата.

Волны послушно лизали колени,

Плавились в небе неясные тени.

Пела любовь, и смеялась весна.

Счастье…

Такое случается в снах…

 

***

Реальности нет. Нет поверхности.

И не за что больше держаться.

Соломинки достоверности

Хватают холерики-пальцы.

Совсем от меня отдельные,

Все будут летать и креститься,

Когда уж и крест нательный

В глухой пустоте растворится.

 

НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

Весны хохочущей круженье,

Дрожь юных листьев и любви,

Они – прелюдия рожденья

И лишь предвестники твои.

И важно ль, сколько остается

Холодных зим и жарких лет?

Твоей весны орбита вьется

Зеленой веткой меж комет.

Лицо твое в ином столетье,

В сиянье свеч, во мгле зеркал,

В круженье бала иль в карете

Гусар, бледнея б, узнавал.

И не один, вернувшись  с бала,

Мучительный припомнив рот,

У свечных тел, горящих ало,

Ночь над стихами проведет.

Дуэль. Дымок над пистолетом,

Упавший в синий снег гусар,

Шепнувший: «Юлия! О, где ты?..

Оревуар! Оревуар!»

Дуэли, пистолеты, смерти –

Гусар, поэт иль юный князь…

Ах, слава Богу, что в столетье

Ты этом, Юля, родилась!

 

***

И пробуждается безумие во мне,

И пальцы бегают по складкам одеяла.

Я забываю все, что я сказала

Тогда, при полной бархатной луне.

И плачет скрипка день, и плачет ночь

Безудержно, безумно, без оглядки.

Мою несуществующую дочь

Качают ветры в маленькой кроватке.

Вернусь же к полной ласковой луне,

Где можно все назад перерешить,

Где можно просто и бесслезно жить.

 

И пробуждается безумие во мне…

 

***

Забудется, конечно, все забудется,

И тихой станет узенькая улица,

Когда цыганка-осень успокоится

И в снежный день ее кибитка тронется.